На третью ночь толпа вокруг Замка Торнов разрослась настолько, что костры достигли реки, образовав целое созвездие огней, простиравшееся так далеко, насколько мог видеть король Освальд Торн.
«Клянусь, я думал, что мои сендвичные деревья будут хорошим ответом на этот голод», проворчал Освальд. «Они же на голод жалуются, не так ли?»
Дриббин, сухой человечек, советник короля, почувствовал, как у него пересохло в горле. Король не редко обезглавливал советников, принесших плохие новости…
«Ваша попытка накормить население, посадив хлеб, мясо и сыр в землю, была доблестной, Ваше Величество, но все они здесь по другому поводу. С вашим сыном произошел ещё один… несчастный случай.»
«Что? Как он освободился?»
«Стражники не говорят, мой сир. Похоже, он откусил им языки, прежде чем сжечь деревню Пелчалис дотла. Шесть сотен душ. И это уже пятое происшествие за сезон.»
Лицо Освальда стало пепельно-серым. Даже у того, кого звали «Безумным Королём Криты», эта новость холодила кровь.
«Ходят слухи, что это всё из-за женщины. Новости о судьбе Пелчалис всколыхнули население. Они боятся, что вы потеряли разум…»
Безумный Король взглянул на Дриббина приподняв бровь.
«Я имею в виду, сир, что толпа боится, что вы отбросили свои обычные царские пристрастия в пользу банальной животной бойни.»
«Где мой сын?»
«Он заседает в вашем тронном зале, сир.»
«Наглый мальчишка», вздохнул Освальд. «Я разберусь с этим сам. И выясни, почему не удалась затея с сендвичными деревьями!»
Дриббин поклонился.
Освальд распахнул двери величественного тронного зала, его голос звенел, пока он шел через большой позолоченный зал. «Ты хочешь, чтобы женщина полюбила тебя, Эдди? Тогда возьми её отца в заложники, а не убивай целую деревню. Ты никогда не слушал моих уроков.»
Принц Эдрик Торн поникнув сидел на троне. Это был долговязый мальчишка, которому едва исполнилось двадцать, с колючими волосами на голове и с размалеванными черным глазами и губами. Как и у всех высокопоставленных мальчишек его возраста, на его лице бывало всего два выражения: хмурость или улыбка.
«Ты же знаешь, что я ненавижу, когда ты зовешь меня Эдди. Я Эдрик», сказал он нахмурившись. «Или «Кровавый Принц'.»
«Только не это. Это настолько же глупо, как когда ты называл себя «Лордом Боли'. И ты ещё не король, так что брысь с моего трона.»
«Если мне суждено однажды занять твое место, то мне нужно привыкать к атрибутам власти». Эдрик поудобнее устроился на троне, ухмыльнувшись своему отцу. «Кроме того, ты же никогда не знаешь, какой день станет твоим последним в роли царя.»
«Но почему Пелчалис? Это же простейший способ собрать толпу, что ты и проделал. Никогда не убивай людей, если только это не часть шутки, мой мальчик.»
«Шутка, как и её изюминка, это ты. Я подумал, что ты будешь признателен».
Освальд замер на полушаге. «Что смешного в том, что мои подданные собираются штурмовать замок?»
«В том, что это я привел их сюда. Годами ты играл со своими подданными, делая их частью своих шуток. Я решил, чтоб это будет превосходная концовка твоего правления и начало моего. Я использовал твою репутацию, чтобы поднять восстание.»
Зарычав, Король Освальд схватил принца и сбросил его с трона. Когда мальчишка ударился о полированный пол, Освальд вспрыгнул на него тыча пальцем в раскрашенное лицо.
«Я сдирал кожу, сжигал, варил, жарил на вертеле, обескровливал, потрошил, замораживал и запускал своих подданных из катапульт! Но каждый раз это было частью замечательной шутки! Село затопило? Прибьём ходули к ногам каждого жителя! Сильнейшая снежная буря за столетие? Закидаем жителей горящим мусором, чтобы им было теплее. Я забочусь о своих подданных. А ты просто жаждешь крови. Ты огромная ошибка в роду Торнов.»
«Ты закончил?» Ухмыльнулся Эдрик. «Потому что я уверен, что толпа снаружи ещё не закончила. Сдай правление и я отгоню их, или же я убью тебя на месте и заставлю их думать, что это я положил конец правлению Безумного Короля. В любом случае, к рассвету трон будет моим. А со временем они забудут тебя.»
Освальд отпустил сына и попятился.
«Интересное предложение, мой мальчик. Такое… что я даже не думал, что у тебя хватит мозгов на него. Дай мне время до рассвета, чтобы принять решение.»
«Нет, отец. Никаких трюков.»
«Ну тогда небольшую паузу. В подземной крипте у меня есть масса вооружения. Редкие Аскалонские мечи, которые никогда не затупятся, полный набор созданных вручную солнечных доспехов Великой Династии… Ты как минимум должен увидеть свое наследство.»
Эдрик сглотнул слюну. «Показывай дорогу, отец.»
Когда они вошли в крипту, Эдрик ожидал увидеть ряды экзотических доспехов и оружия. Вместо этого, в свете множества свечей там стоял украшенный металлический ящик, который подошел бы по размеру человеку.
«Разочарован?» спросил Освальд. «Теперь ты знаешь, что я чувствую, глядя на тебя.»
«Ты провел меня!»
«Тебя всегда было легко одурачить. Но у меня для тебя действительно кое-что есть. Я думаю, ты уже слышал об этом ящике.»
На лице Эдрика появилось новое выражение: страх. «Раковина Безумия.»
«Я её так назвал? О, это ужасно. Я придумаю другое название попозже.»
«Последний человек, которого ты там запер, съел собственное лицо.»
«Если быть честным — это было преувеличение.» Освальд схватил своего сына и с силой пнул под колени, заставив его упасть. «Я ненавижу объяснять шутки, но на этот раз, пожалуй, объясню. Если бы кто-либо другой угрожал бы мне подобным образом, я бы казнил его публично за измену. Но тебя это сделало бы знаменитым. Для тебя у меня есть что-то гораздо более страшное.»
«Я же сойду с ума там!»
«Может быть это в конце-концов сделает из тебя правильного Торна. О, да… небольшая частичка праздника для тебя» — Освальд засунул руку в карман, вытащив оттуда полную горсть сладкой кукурузы и запихнув её в рот своего сына, прежде чем столкнуть его в реликварий и захлопнуть крышку. Освальд позвал Дриббина, который вбежал в комнату, держа в руках древний манускрипт.
Дриббин читал заклинание и цепи обвивались вокруг реликвария. Когда он закончил, короб был полностью запечатан.
«Не прикасайтесь к нему без перчаток, Ваше Величество», сказал Дриббин. «Страж высосет любого, кто дотронется до реликвария. Теперь, сир, позвольте спросить…»
«Отправьте его в Истан», приказал Освальд. «У моей умершей жены Золы там был пустынный остров. Пусть солнце выжжет всё то, что осталось от разума моего сына. О, и Дриббин, пошли своих писцов в архивы, пусть уничтожат все упоминания о моем сыне.»
«Сир, это займет много времени и я не уверен, что мы успеем сделать это до того момента, когда ворота падут. Стража и ваши слуги уже бежали. Мы одни и беззащитны.»
Освальд навис над своим советником. «Безумный Король приказал! Даже если этот замок падёт, здесь не останется ничего, что напоминало бы о той ошибке, которой является мой сын.»
На рассвете Дриббин и его писцы встретились с Королем Освальдом в тронном зале.
«Записи уничтожены, Ваше Величество. Вашего сына будто бы и не существовало.»
Освальд посмотрел на толпу, врывающуюся через только что разрушенные ворота. Естественно, это было только вопросом времени.
Дриббин добавил — «Осмелюсь сказать, что единственные, кто знает что с ним случилось, находятся в этой комнате.»
Безумный Король улыбнулся, вытащил свой меч и посмотрел на горло Дриббина.
«Забавно, что ты это сказал.»
Реликварий Эдрика так никогда и не был доставлен в Истан. Его украли, а потом украли ещё раз, он пошел по рукам командиров, игроков, священников, поэтов… и все они встретили ужасную судьбу. Его история привлекла внимание ученых из Академии Нолани, которые изучали его, пока академия не была уничтожена во время войны.
Он дремал среди обломков на протяжении многих лет, пока предприимчивая ученая на прокопалась в камеру и не нашла завернутый в цепи короб, ждавший её.
«Привет», сказала Магистр Тасси, подходя к нему. «И что это тут у нас?»
