Профессор Омадд — почетный директор Колледжа Синергетики, тревожно навострил уши, он ждал, когда девушка силвари очнётся. Она неистово содрогалась в изоляционном модуле весь день, выкрикивая случайные слоги и крича от… боли? Экстаза? Омадд не был уверен. Даже гении его уровня могут только догадываться, что происходит внутри этой лиственной зеленой головы.
Омадд сжал кулак сдавливая ухо, пока из глаз не потекли слезы. Самый многообещающий студент, которого он когда-либо курировал, проводит самый важный эксперимент за всю его успешную и легендарную карьеру и всё, что он мог сделать — это праздно стоять и волноваться.
Девушка глубоко ахнула и еще раз содрогнулась. Затем выпрямилась освобождаясь от пут и аппаратуры, которые окутывали ее голову и руки.
«Киара?» Омадд одобряющие положил руку на плечо силвари и вскрикнул. Ее кожа была горячей на ощупь, слабое золотое свечение окружающее ее изменилось на ярко-малиновое.
Она медленно повернула к нему лицо, ее глаза резко сфокусировались.
«Киара! Ты слышишь меня? Что ты видела?»
Силвари подняла раскрытую ладонь к верху и растопырила пальцы. Тонкая лоза поползла по руке и стала виться между пальцев.
«Скарлет», сказала она. «Теперь меня зовут Скарлет. Скарлет Бриар.» (Scarlet Briar — Алый Шиповник, перевод с англ.)
«Скарлет, тогда…» вставил он. «Расскажи мне, пожалуйста, что ты видела?»
Маленькие красные шипы, проявились на лозе между пальцев Скарлет. Она улыбнулась.
«Всё», ответила она.
Киара вынырнула из Сна и сделала шаг вперед, смакуя влажную траву Рощи под ногами. Ее глаза по-прежнему были закрыты, она вдохнула, ощущая свежий аромат всего живого, что окружало её.
«Добро пожаловать, саженец» прозвучал голос с добрым, нежным тоном. «Меня зовут Серимон. Ты здесь в безопасности».
«Ш-ш-шш. Я думаю». Киара открыла глаза и увидела яркий мир зеленых, золотых и землистых оттенков. Солнечный свет лился через сквозь крону, питая большие деревья и согревая растения, стелящиеся по земле. Все в округе существа, различных форм и размеров звали друг друга, исследовали, преследовали, были преследуемыми, всегда в движении.
Киара моргнула, приятно ошеломлённая увиденным. Мир был очаровательно сложной системой, состоящей из взаимно-противоположных маленьких систем, которые влияли друг на друга в постоянно меняющемся танце.
Это было больше чем захватывающе — это была сам жизнь, и теперь она стала её частью.
«Саженец?» окликнул Серимон. «Я здесь чтобы помочь тебе приспособиться. Помочь осознать твоё место в этом мире и определиться с назначением, которое дала тебе Мать Бледное Древо».
Её глаза продолжали наблюдать за сложным танцем жизни леса. «Я найду своё место, спасибо большое. И вряд ли назначение «моё», если кто-то другой дал мне его.»
Серимон изменился в лице, но сохранил свой успокаивающий тон. «Ты проснулась с не дюжей уверенностью» сказал он. «Но не предполагай слишком многого. Мы все делаем выбор по жизни, но иногда, выбор делают для нас. Особенно, если мы дети Бледного Древа. Таков порядок вещей».
«Порядок вещей?» Киара улыбнулась. Мир Серимона был чётко определен для него. Он никогда не будет оспаривать его, испытывать его, никогда не будет стремиться пересмотреть его.
Она задорно рассмеялась и сказала: «Благодарю вас за присутствие на моём пробуждении. Но что касается моей жизни — я буду той, кто выбирает.»
После восьми лет ненасытных исследований в Роще, Киара узнала всё, что интересовало её от ее растущей семьи. Её народ был умелым во многих ключевых дисциплинах, но не мог обеспечить ту глубину знаний, которой она жаждала. Она хотела создавать системы, состоящие из тех, которые она видела в природе, чтобы строить механизмы, приближённые к живым, которые она видела каждый день. Её величайшей радостью, как студентки, было тестирование устоявшихся систем для выявления их дефектов, что помогало совершенствовать её собственные разработки.
Она многому научилась у мастеров инженеров из её народа, но эти знания были скудной пищей, которая не могла насытить её голод. Киара решила выйти в мир, чтобы найти то, что смогло бы.
Её первой остановкой стала кузнеца в Хоелбраке: если она собиралась делать машины, то должна была понять металл. Своей заинтересованностью и энергичностью она произвела сильное впечатление на старого норна в образе медведя по имени Бейгартх (Beigarth), и по его приглашению, она провела долгую зиму в качестве ученика и подмастерья в кузнечном деле. Когда пришла весна, она поведала о своих намерениях двигаться дальше и обучиться всему, она хотела знать всё. Бейгартх пытался отговорить её. Пройдя через долгий путь обучения, он не хотел терять столь уникальную и многообещающую студентку, но она покинула его с легкой освежающей улыбкой.
Затем она провела два года с гладиумом по имени Асагайа из Железного Легиона. Эксперт-снайпер и подрывник, Асагайа, могла опираясь на ощущения сказать, собрано ли огнестрельное оружие должным образом и определить местоположение пушки, просто услышав звук её выстрела.
Когда Киара узнала все секреты одинокого солдата и объявила о своем намерении продолжить учебу в другом месте, чарра ветеран прокляла её на беспомощное потомство и пригрозил проткнуть ее ржавым лезвием. Киара изящно избежала дикие выпады Асагайи и с почтением откланялась.
Огнестрельное оружие и артиллерия были забавны, но слишком просты. Оставалось лишь одно место, где ее знания могли распахнуться так широко и быстро, как ей хотелось — она отправилась в Рата Сум.
Она обнаружила, что убедить три великих колледжа принять ее — было самой сложной задачей. Помимо присущего им предубеждения против не-асур, их не радовало присутствие смиренной силвари с манией академических успехов «разбавляющей» и «загрязняющей» коллективную интеллектуальную мощь их студентов. Когда Киара на лету собрала работающего голема из маленького энергетического кристалла, горстки необработанной руды и нескольких заклинаний, Тайный Совет предоставил ей временный статус студентки в колледже Динамики.
Она завершила программу курса за первый учебный год в школе Динамики с наивысшей оценкой в рейтинге. С огорчением, совет предоставил ей возможность обучиться в школе Статики. Когда ей удалось достичь аналогичных результатов за тот же период времени, они были достаточно заинтригованы, чтобы посмотреть, сможет ли она сделать тоже самое и в школе Синергетики.
Синергетика заняла чуть больше времени, однако, Киара наконец то нашла область исследований, которая была безгранична, как и ее интересы.
Она полностью погрузилась в Синергетическую миазматическую смесь из мистических энергетических образцов и тайных вероятностей, сфокусировавшись на теории хаоса и картографии непредсказуемых соединений, в погоне за тайными знаниями и секретными механизмами, получаемыми в равных долях из эфемерного с применением практичного.
Именно здесь, под руководством Директора Омадда, Киара впервые начала схватку с Вечной Алхимией. Чем глубже она вникала в неё, тем больше убеждалась, что мета-магическая инженерия и трансцендентное управление не были вершиной асурской мысли, а являлись ключом, позволяющим получить доступ к ткани самой реальности.
Несмотря на то, что Омадд на сто процентов поддержал диссертацию Киары, она не была принята в колледжах и Тайном Совете. «Неприемлемая догадка», говорили они. «Необоснованные утверждения, граничащие с академической ересью или по меньшей мере с преступностью».
Она едва заметила, что стала отдаляться от коллегиальной системы в надежде найти научную организацию, которая была бы более восприимчива к её идеям. И она нашла такую — Дознание (Inquest).
Время союза Киары с Дознанием было не долгим, но продуктивным: они обучили её таким вещам, которые в других колледжах не будут даже обсуждать, и позволили проводить полевые испытание без лишних раздражающих мер предосторожности. Некоторые из них заканчивались неожиданно и ужасно.
Киара и её помощница Теу врывались в городские архивы и изменяли некоторые проекты, которые находили. Её это было представлено, как средство предоставления Дознанию конкурентного преимущества в предстоящем соревновании за Приз Снаффа, но Киара оставила свой след на некоторых не связанных с этими проектов и об этом вскоре узнали.
Когда их поймали, Теу телепортировалась в безопасное место и оставил Киару разгребать последствия. Совет лишил Киару научных достижений, а Миротворцы изгнали её из Рата Сума. Она рассмеялась и покинула город, без каких-либо исследовательских работ или вещей, насвистывая по дороге.
Она бродила в течение нескольких месяцев, прежде чем обосновалась у хайлека Мичотла (Michotl. который потребовал, чтобы она пряталась под капюшоном, чтобы избежать внимания Миротворцев). Алхимия хайлеков бала занимательной, но она посчитала ее тупиком на своём пути.
Смешивание зелий, ядов и эликсиров, чтобы произвести определенный эффект, было подобно созданию механизмов, но требовало слишком много садоводства и на её вкус не хватало технологий. Если бы она хотела провести свою жизнь, собирая пыльцу или дистиллируя экстракты из экзотических цветов, то никогда не покинула бы Рощу.
К счастью, близость Рата Сум, позволила Омадду разыскать её. Наставник предоставил ей возможность снова изучать Вечную Алхимию. Киара согласилась и оставила деревню Мичотла без объяснения причин.
После месяцев кропотливой подготовки, эксперимент Омадда был готов. Киара могла войти в изоляционный модуль — похожая на гроб камера с широким спектром подключенных устройств. После активации, она могла бы освободиться от физического тела и проникнуть в метафизический вихрь реальности, чего никто никогда не делал.
Омадд неоднократно предупреждал её об опасности для жизни и разума. «Ты должна выжить», сказал он ей. «Один из недостатков модуля в том, что он не может записать тот опыт, который ты получишь. Если не вернешься, я не смогу записать, что ты узнала, всё будет напрасно».
«Поняла». Лицо Киары светилось, глаза голодны и широко раскрыты. «Давайте начнём».
Внутри машины Оммада вселенная растянулась перед ней в бесконечно-огромное мерцающее звёздное море. Она преодолевала его, борясь с течением, плыла без усилий над ним или стояла неподвижно, в то время как странные огни и магические энергии кружились вокруг нее.
Она увидела Тирию, в виде сферы в натуральную величину, зависшую в космических бурях и массивных облаках возможностей. Она задалась вопросом, увидит ли она себя в лаборатории Омадда, когда Рата Сум предстанет перед ее взором, но затем пошла дальше, погружаясь все глубже и глубже в кружащуюся пустоту.
Остановись, дитя мое.
Киара приостановилась. Все эти долгие годы она ни разу не слышала голос Бледного Древа.
Пожалуйста: не иди дальше. В поисках познания сил, которые создали нас, ты выпустишь их. Общество не сможет противостоять этому.
Киара чувствовала электрическое покалывание и задумалась, её тело в лаборатории Омада, улыбается ли оно? Сознательно и с большим ликованием, Киара подумала про себя — «Ш-ш-шш. Я думаю», и поднажала.
Вскоре она увидела впереди расплывчатую, светящуюся фигуру. Дерево, подумала она… Бледное Дерево. Его громадный бледный ствол с большим количеством ветвей и уходящей вглубь корневой системой. Вместо орехов или ягод под его листвой растут силвари. Тысячи её собратьев свисали с ветвей дерева, как зрелые плоды готовые упасть. Их тела были неподвижны, но глаза двигались и вращались, охотно осматриваясь вокруг.
Некоторые падали, как осенние листья, медленно опускаясь вниз к корням дерева. Там они поднимались, потягивались, а затем уходили, растворяясь в пустоте. Некоторые не заходили так далеко, шатались, падали и увядали в тени большого древа.
Разочарование испортило впечатление Киары. И это всё? Всю жизнь силвари так просто и кратко пересказать? Рождение, путешествие, опыт, смерть — все играют под диктовку и философию богоподобной сущности, которая их породила?
Она отказалась принять это. Всё, что она изучала, подсказывало ей, что ни одна система, независимо от её сложности, не может сохранять себя бесконечно. Те системы, которые не развиваются, неизбежно разрушаются.
А затем Киара увидела лозу с шипами. Она появилась из корней у основания древа и поднималась, обвиваясь вокруг ствола и пробивая кору пыльными красными шипами. Зелено-чёрный ихор потек из ран и огромное дерево содрогнулось.
Затем Киара стала лозой, сжимая большой ствол как отчаянный любовник. Дерево сопротивлялось: она должна была стать частью этого, для участия в великой цели. Вместо этого, она была не более чем раздражающей провокацией.
Теперь ты видишь? Голос Бледного Древа был слабым и отдалённым, но он резко вернул Киару к виду дерева на расстоянии. Если ты не та, кем была рождена, то ты потеряна. Даже хуже — ты опасна.
Радость захлестнула Киару. Ты говоришь, опасна? Ее мысль прогремела как гром в пустоте. Да будет так.
С мольбами Бледного Древа и ее собственным хриплым смехом эхом, прозвучавшим в пустоте, Киара погрузилась сквозь созерцание бледного древа за пределы видения.
Неподвижный Омадд смотрел с широко раскрытыми глазами на свою студентку.
«Она работает», сказал Скарлет. «Я полагаю, что должна поблагодарить вас за это, хотя полагала, что сама построила бы её, в конце концов. Тем не менее, нет оснований завидовать гению по заслугам, не так ли?»
Омадд не ответил.
Скарлет хихикнула, поднося руку к лицу и наблюдая, как лоза с красными шипами вьётся между пальцев. «Там многое обрело смысл. Бледное Древо, Двор Кошмаров, Кейт и Фаолэйн… это все часть большого плана.
«Но я вижу недостатки в конструкции. Мой народ не должен принимать то, что нам дано или то, что мы «рождены чтобы…». Люди не должны. Мы можем менять правила… что ж, я могу. И я буду.»
Омадд ничего не сказал. С лозой с пыльно-красными шипами, обернутой вокруг шеи, запястий и лодыжек — он не мог. Он висел молчаливый и неподвижный, в отдалении от всех четырех стен и потолка на спутанных смертоносных шипах, кровь капала и лужей растекалась под ним.
«Я узнала так много», продолжила Скарлет. «Теперь я должна эти знания использовать. Неразрешимая угроза растет, и мой народ призван справиться с ней. Мы призваны нашим творцом, чтобы сделать это».
«Но я отрекаюсь от призыва. Я отвергаю понятие, что должна выбрать Сон или затеряться где-то в Кошмаре. Силы, которые толкают нас на ту или иную сторону, можно перенаправить. Они могут столкнуться друг против друга в ущерб обоим, и теперь я знаю, как».
Скарлет кивнула и шипы вокруг Омадда вытянулись. Они подняли его безжизненное тело выше и затем развернули, чтобы поприветствовать того, кто следующим войдет в комнату.
Голос Скартлет нарастал по мере того, как она продолжала. «Меня ждёт много важной работы. Я не знаю, что станет с миром, когда я завершу её, но я буду очень рада посмотреть. Империи будут рушиться, континенты будут гореть, а когда пожар стихнет, я буду там и оставлю свою след на новом мире, которым он станет».
В ее глазах мелькнуло маниакальное ликование, и она сказала, «Прощай старый друг. Все хорошие студенты должны примерить на себя мантию учителя и делиться мудростью, которой они достигли. А я очень-очень хорошая студентка».
Со смехом и переполненной целеустремленностью, Скарлет послала Омадду воздушный поцелуй и слегка пританцовывая вышла на прохладный вечерний воздух.
